ГРОТЕСК

ГРОТЕ́СК (франц. grotesque, итал. grottesco — причудливый, от grotta — грот), тип художественной образности (образ, стиль, жанр), основанный на фантастике, смехе, гиперболе, причудливом сочетании и контрасте фантастического и реального, прекрасного и безобразного, трагического и комического, правдоподобия и карикатуры.

В истории и теории литературы в Г. видели то комический прием, то сатирическое заострение, то акцентировали в нем смелость фантастической образности. От всех этих и других средств и способов художественной изобразительности Г. отличается самим типом условности — открыто и сознательно демонстрируемым: Г. создает особый гротескный мир — мир аномальный, неестественный, странный, и именно таким представляет его автор — в отличие от фантастики, основанной на допущении (временном соглашении с читателем) доверия к реальности созданного художником мира, и сатиры, нередко включающей алогизм Г. в естественный и нормальный — по видимости — порядок вещей. Эстетика Г. как бы не нуждается в логически-объективированной мотивировке: Г. свойственно резкое смещение «форм самой жизни», захватывающее не отд. слои, а все художественное пространство произведения. Сама форма Г. освящает вольность вымысла, обусловливает совмещение полярностей, разрушает общепринятые «застывшие» формы мышления и поведения во всех сферах бытия.

Г. — древний тип образности, присущий мифологии и архаике всех народов, с той, однако, разницей, что там он не был «художественным приемом»: изображение различных химер, чудищ, кентавров вначале выражало веру в абсолютную реальность их существования. Приемы Г. присущи сочинениям Лукиана, комедиям Аристофана и Плавта. Став характерной Формой народной культуры, особенно карнавалов (см. Карнавализация) европейского средневековья, Г. выразил стихийно диалектическое понимание бытия народом.

Художественная вершина этого «гротескного реализма» — «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле. Определяющие структуру образа принципы ренессансного Г. — отношение к времени, к становлению и связанная с этим амбивалентность (двуединость), целостное и нерасчлененное изображение обоих полюсов становления: и нового и старого, и умирающего и рождающегося. Смех, вызываемый гротескным образом, также двуедин: он отрицает и утверждает, чем отличается от чисто сатирического смеха нового времени. Ренессансный, связанный с карнавальным мироощущением Г. выразил ощущение веселой относительности и вечной «неготовности» бытия. Он был также проникнут реабилитацией плоти и демонстративным антиаскетизмом. Отзвуки такого Г. — в «Похвале глупости» Эразма Роттердамского, итальянской комедии масок, в шекспировских образах шутов Фальстафа и Калибана.

Однако в дальнейшем, вместе с утратой традиций народной смеховой культуры, Г. утрачивает свое стремление и способность к целостному амбивалентному выражению кардинальных противоречий бытия. Не случайно, что официальная культура средневековья охотно прибегала к Г. для создания именно образов Дьявола и Порока: гротескный смех становится однотонно устрашающим, негативно обличительным по преимуществу.

Просвещение создало остросатирический Г., обличающий мир невежества и насилия (Дж. Свифт). Романтики посредством Г. подчеркивали неразрешимость лежащих в основе их мировосприятия антиномий, в частности эстетического и нравственного (В. Гюго). Немецкие романтики отчетливо разделяют в гротескном мире «добро» и «зло», разводя их до полного контраста; смех принял форму иронии и сарказма («Крошка Цахес» и «Повелитель блох» Э. Т. А. Гофмана).

В реалистической поэтике XIX в. Г. обрел последовательную и острую социально-историческую ориентацию и конкретность. Нарастающий пафос обличения и отрицания достиг вершины в остросатирическом Г. — «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В XX в. Г. вновь становится характерной формой искусства, в т. ч. ряда направлений, затронутых модернистским умонастроением (экспрессионизм, сюрреализм и др.). В модернистском Г. (в тенденции) совершается внезапное превращение нашего, привычного мира в чужой и враждебный мир, в котором правит «оно» — непостижимая и бесчеловечная сила, «безусловная необходимость», превращающая человека в марионетку; Г. пронизан «страхом жизни» и сознанием абсурдности бытия (Э. Ионеско, С. Беккет, Дж. Барт). Мотивы модернистского Г. присутствуют в творчестве ряда крупных художников XX в., гротескный мир которых в целом, однако, не исключает реалистических начал («Превращение» и «Процесс» Ф. Кафки, пьесы Л. Пиранделло). «Реалистический» Г. (Г. Уэллс, К. Чапек, Б. Брехт, Дж. Хеллер), оставаясь преимущественно однонаправленным и острообличительным, тяготеет к философскому обсуждению внутренних духовных и социальных коллизий XX в. В советской литературе Г. получает различное наполнение в сатирических комедиях В. В. Маяковского («Клоп», «Баня»), пьесах-сказках Е. Л. Шварца («Дракон», «Голый король»), романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», использующем традицию мениппеи.

Как элемент стиля, заостренный комический прием Г. характерен для ряда комических жанров, в т. ч. памфлета, фарса, фельетона.

Литература:
Эйхенбаум Б. М., Как сделана «Шинель» Гоголя, в его кн.: О прозе, Л., 1969;
Луначарский А., О смехе, Собр. соч., т. 8, М., 1967;
Бахтин М. М., Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса, М., 1965;
Манн Ю. В., О гротеске в литературе, М., 1966.

Р. Щ.